Фридрих фон Гольц – третий комтур Ордена кричал охрипшим голосом душеспасительную молитву, но вскоре все возрастающий рев заглушил его. Чудовище, повисшее над нами, начало снижаться, жутким ревом своим, вероятно, выражая свой восторг. Некоторые из нас пали ниц и, закрыв лица ладонями, ждали неминуемой смерти.

Нас накрыла гигантская сеть, упавшая с неба. Чудовище удалилось, рев его постепенно утих, а мы барахтались под сетью, проклиная свою беспомощность. Я протер глаза в недоумении. Мне показалось, будто я разглядел крылья чудовища. Крылья не двигались.

– Не шевелится до рассвета! – прогремел голос, и я могу поклясться, что кто-то хихикнул. Что мы еще могли поделать.

Едва рассвело, мы услыхали резкие отрывистые голоса и поняли, что нас окружают. Приподнялся один край сети, и рыцаря, который сидел ближе всех к краю вытащили из-под ее прикрытия. Сеть опустилась, чтобы опять приподняться через несколько минут. Чей-то голос произнес:

– Зигмунд де Вульф! На выход! – я протиснулся мимо своей лежащей лошади и выполз в отверстие.

Два человека, ростом на полголовы выше самого высокого из нас – брата Арнольда, подхватили меня и поставили на ноги. Они были одеты в одинаковые одежды пятнистого зелено-коричневого цвета, а головы воинов защищали круглые шлемы, оставляющие открытыми лицо; в левых руках они держали прозрачные прямоугольные щиты, а правые руки оставались свободными. Прежде чем я успел рассмотреть более подробно, тот воин, что стоял слева, отстегнул мой меч и передал его третьему, который стоял чуть поодаль. Этот с любопытством осмотрел мое оружие и аккуратно положил его наземь, а затем приблизился ко мне.

– Я есть переводчик, – представился он, – вы говорить на нашем языке?

– Я говорю на языке Великого Литовского Братства, – отвечал я.

– Слышь, Васятко, – сказал один воин другому на русинском диалекте, – по-белорусски шпарит!

– Я немного знаю и великоросский, – признался я, – совсем немного.

– Иди, Олег, не рискуй! – сказал тот, что был справа, третьему, – мы сами с Зигмундом столкуемся, правильно я говорю, герр де Вульф?

Я неуверенно кивнул.

– Хорошо, Вовка, – сказал переводчик, – я пойду к себе.

Он зашагал к странным металлическим повозкам со стеклянными окнами, что стояли вдалеке. Пользуясь относительной свободой, я обернулся и посмотрел на остальных воинов, числом около сотни, что стояли шагах в тридцати, окружив сеть полукольцом. Одетые в то же снаряжение, которое я описывал выше, они стояли, страшные в своем безмолвии.

– Не крутись! – сказал тот, кого звали Володей, – а не то Горомыко сейчас ударит тебя. А, Васек?

Второй детина осклабился и молча сжал кулак, величиной с головку сыра. Голова моя испуганно вжалась в плечи, понимая, что удара этим кулаком она не перенесет.

– Мурашевич! – донесся голос сбоку, и в поле моего зрения появилась еще одна фигура, также без шлема и щита, но за плечами у воина болтался предмет похожий на оружие. Его головной убор напоминал холмик с козырьком.

– Как дела? – спросил он у них.

– Вот, Зигмунд де… – воин по имени Володя сплюнул, – короче, он говорит по-русски.

– Как ваше имя? – обратился ко мне новоприбывший.

– Зигмунд де Вульф, – представился я, – кнехт третьего комтура Фридриха фон Гольца.

– Лейтенант Андрей Волков, – отрекомендовался он, – тоже, в своем роде Вульф. Эндрю де Вульф! А где, кстати, сам третий комтур?

– Под сетью, – ответил я и почтительно прибавил:

– Лейтенант Андрей Волков!

Усмехнувшись, очевидно моему неправильному выговору, он сказал:

– Можешь меня называть просто Лейтенант, – я еще раз кивнул.

– Хорошо, Лейтенант.

– Зови своего комтура.

Двое со щитами приподняли сеть. Из отверстия выскочил брат Арнольд с обнаженным мечом и плохо скрываемыми намерениями. Мгновенно опустив сеть, воины развернулись. Брат Арнольд издал боевой клич и бросился на них сломя голову. Воин Володя отбил удар своим прозрачным щитом, а второй, ликуя, тычком ладони в шлем опрокинул брата Арнольда наземь. Рыцарь, без признаков жизни, распластался на траве.

– Бля, руку отбил! – пожаловался один воин другому. Лейтенант повернулся ко мне.

– Еще одна такая попытка, и мы всех вздернем на суках. Деревьев хватает, – я громко крикнул, обращаясь ко всем братьям:

– Братья, нам не причинят вреда! Если мы будем сопротивляться, нас всех повесят!

Раздался хриплый голос третьего комтура:

– Зигмунд, я выйду первым! Меня не убьют?

– Меня же не убили, комтур! – крикнул я в ответ.

– Пусть меня выпускают! – я повернулся к лейтенанту.

– Прикажите открыть сеть – сейчас выйдет комтур.

– Смотри, Зигмунд, – предостерег он меня, – если что, головой ответишь!

В руках воинов окруживших сеть появились предметы, в которых я предположил оружие. Лейтенант убедился, что его люди готовы к любым неожиданностям, и приказал приподнять сеть. Двое воинов, с которыми я «познакомился» вначале, выполнили его команду, и из-под сети вылез третий комтур Ордена. Он был без шлема, а меч сразу протянул Волкову, безошибочно признав в нем главного.

– Третий комтур Ордена граф Фридрих фон Гольц! – я представил своего начальника, а затем перешел на свое наречие.

– Предводитель войска лейтенант Волков!

Комтур первым, как и положено побежденному, склонил голову. В ответ на этот жест лейтенант поднес ладонь правой руки, согнутой в локте, к головному убору.

– Спроси его, Зигмунд, что они с нами собираются делать: казнить или взять выкуп.

Я перевел Волкову этот вопрос комтура и, увидев его реакцию, подумал, что тот рехнулся. Все трое смеялись, причем лейтенант – открыто, но не теряя достоинства, а двое остальных чуть ли не катались по земле.

Мы были готовы к обоим ответам, но, признаюсь, столь странной реакции не ожидали и так напугались, что едва не обмочились. Лицо комтура посерело от страха, и на ногах его удерживала только гордость.

– Прошу прощения! – сказал Волков, всласть насмеявшись, – но такого выслушивать мне еще не доводилось. Одно хорошо: вы не прикидываетесь, будто выехали за грибами, оттого что начался сезон.

Я перевел комтуру ответ лейтенанта, и он надменно ответил, что эти люди не знакомы с понятием рыцарской чести. Наш пленитель загадочно улыбнулся, и сказал, что у него несколько другая информация о нашем кодексе чести.

Комтур отвел глаза. Необходимо сказать, что ирония лейтенанта Волкова была не лишена оснований. У некоторых рыцарей Ордена действительно были проблемы с совестью, но граф Фридрих фон Гольц в их число не входил, и старался подбирать себе людей, у которых дела с внутренним стражем были в полном порядке. Об этом я и сказал лейтенанту. Тот покачал головой.

– А сюда вы заявились для обращения язычников в христову веру, хотя земли эти приняли христианство двести пятьдесят зим тому назад, так? – мне стало стыдно, как зеленому юнцу, подглядывающему за купающимися девицами. Как ему объяснить, что Великому Комтуру везде чудятся язычники, и он требует от братьев беспрекословного подчинения в преследовании их?

– Вот! – заключил он, видя на моем лице выражение растерянности, – теперь по поводу наших дальнейших действий. Каждый из вас даст клятву, что находясь у нас «в гостях», – он выделил это слово, – не причинит никому ущерба. Те, кто даст такую клятву, погостят у нас пару дней, а затем уедут домой, возможно даже с подарками. Только у вас на это время будут изъяты оружие и доспехи. Здесь они вам не понадобятся. А те, кто клятвы произнести не пожелает, будут отправлены домой сейчас же. Только без оружия. Пусть топают налегке. А о выкупе я и слушать не желаю.

Я перевел комтуру эти условия. Граф кивнул головой.

– Пленные требований не выдвигают. А посмотреть и погостить – всегда пожалуйста!

– А все ли братья дадут клятву? – забеспокоился я.

– А что им остается делать? – философски заметил он, – идти пешком в Мариенбург без оружия? Это равносильно самоубийству! Покоримся силе, брат.